Летопись

Л.Н.Толстой — “Суратская кофейня”, Н.С.Лесков — “Пустоплясы” (С. Вест., N 1). 10 января Н.С.Лесков по поводу “Пустоплясов” сообщает Л.Н.Толстому: “...Рассказ пришел в голову сразу... после спора о Вас... “Что бы сказали мужики, да что бы сказал он мужикам?” Я и сделал наскоро такой диалог в мужичьей среде…

Л.Н.Толстой — “Суратская кофейня”, Н.С.Лесков — “Пустоплясы” (С. Вест., N 1).

10 января Н.С.Лесков по поводу “Пустоплясов” сообщает Л.Н.Толстому: “...Рассказ пришел в голову сразу... после спора о Вас... “Что бы сказали мужики, да что бы сказал он мужикам?” Я и сделал наскоро такой диалог в мужичьей среде на темы, которые лезут в разговорах о Вас. — Третьего дня была у меня Люб[овь] Як[овлевна] и говорила, что ей цензор сказал, что “он все узнал”, а узнал он то, что его “подвели”, потому что пустоплясы — это дворяне, а на печи лежал и говорил Толстой” (т. 11, с. 522).

М.К[уплет]ский заявил, что “Северный вестник” превращается в “орган толстовщины”, сотрудники его — в “безусловных последователей и поклонников яснополянского прорицателя”, сам же Толстой в рассказе “Суратская кофейня” проповедует “крамольную” идею “ненужности внешней стороны религии” (Сын От., 14 янв.).

Д.С.Мережковский — пьеса “Гроза пришла” (Тр., N 1); перевод “Ипполита” Еврипида (Вест. Евр., N 1). 24 февраля 1892 г. Мережковский сообщал А.П.Чехову о злоключениях своей пьесы, которую сначала запретил цензор, затем отверг “Северный вестник”, причем А.Волынский “написал, что эта драма ниже всякой…

Д.С.Мережковский — пьеса “Гроза пришла” (Тр., N 1); перевод “Ипполита” Еврипида (Вест. Евр., N 1).

24 февраля 1892 г. Мережковский сообщал А.П.Чехову о злоключениях своей пьесы, которую сначала запретил цензор, затем отверг “Северный вестник”, причем А.Волынский “написал, что эта драма ниже всякой критики и что мне надо ее стыдиться. Я не поверил и отдал Ясинскому для передачи в “Наблюдатель” — Ясинский говорит мне, что эта драма — моя лучшая вещь... что я по призванию драматург...” (сб. “Чехов и серебряный век”. М., 1996, с. 265).

Чехов отозвался о пьесе в письме к А.С.Суворину от 5 февраля: “Мережковский перещеголял даже Жана Щеглова [“Около истины”]. Литературное ханжество самое скверное ханжество” (т. 5, с. 163).

В.Чуйко отметил, что в своей драме Мережковский развивает ту же мысль, что в недавних лекциях: “все ложь в русской литературе”, но “вечная правда” рано или поздно победит (Од. Л., 21 янв.).

На перевод Еврипида откликнулся Пл.К[раснов] (“Три Федры”, Кн. Нед., N 2).

П.П.Перцов — “Изъяны творчества (Повести и рассказы А.Чехова)” (Р. Бог., N 1). Наряду с признанием выдающегося таланта Чехова повторены упреки в “отсутствии общей идеи”, фотографичности, неспособности к “синтезу” и “анализу”, неумении осветить “общественную сторону” действительности (в отличие…

П.П.Перцов — “Изъяны творчества (Повести и рассказы А.Чехова)” (Р. Бог., N 1). Наряду с признанием выдающегося таланта Чехова повторены упреки в “отсутствии общей идеи”, фотографичности, неспособности к “синтезу” и “анализу”, неумении осветить “общественную сторону” действительности (в отличие от Потапенко, Мамина-Сибиряка и Боборыкина).

Д.С.Мережковский — “О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы”, СПб., тип. Б.М.Вольфа, 1893, тираж — 1100. Автор провозгласил возрождение “художественного идеализма” в искусстве, пришедшего на смену “мертвенному позитивизму”. Назвав “тремя главными элементами нового…

Д.С.Мережковский — “О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы”, СПб., тип. Б.М.Вольфа, 1893, тираж — 1100. Автор провозгласил возрождение “художественного идеализма” в искусстве, пришедшего на смену “мертвенному позитивизму”. Назвав “тремя главными элементами нового искусства” “мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности”, в мистико-символическом духе истолковывает творчество Тургенева и Гончарова, Некрасова и Кольцова, Толстого и Чехова, Гаршина и Короленко, Фофанова и Минского. Одна из главных причин упадка — состояние русской критики, которая, за исключением лучших статей Белинского, Ап.Григорьева, Страхова “всегда являлась силой противонаучной и противохудожественной”; на современном этапе царят: “педагогическая мораль” Протопопова, “убийственная банальность” Скабичевского, “литературная безнравственность” Буренина. Некрасова, Гл.Успенского, Михайловского и Короленко Мережковский причислил к “новому идеализму”, оговорив однако, что Михайловский-критик — позитивист, чуждый “мистическому чувству”.

Книга, воспринятая как манифест нового художественного течения, вызвала большое количество отзывов, как правило отрицательных. Лишь Ю.Николаев [Говоруха-Отрок] назвал автора книги “прозревающим” — за отход от радикальных традиций 60—70-х годов и за обращение к “бесконечному и бессмертному” (Моск. Вед., 29 апр.). А.Волынский, несмотря на сочувствие идеалистическим позициям автора, отметил в книге “идеализм, низведенный на степень пошловатого восторга перед русским народом, символизм, отождествленный с учением о художественных типах, мистицизм, истолкованный в смысле невежественного суеверия”, а также отсутствие у автора “критического таланта, продуманной теоретической мысли”; оспорил мысль Мережковского об “упадке” литературы в России (С. Вест., N 3). М.О.Меньшиков возражал против “крестового похода” на критику, которая объявлена виновницей всех литературно-общественных бед (“Пределы критики”, Кн. Нед., N 9). В.Буренин назвал книгу Мережковского “претенциозной болтовней литературного подростка” и призвал “злой смех” против “Бердичевских, Шкловских, Минских, Волынских” “двухвершковых гениев” (Н. Вр., 19 марта). Современная литература переживает не упадок, а “смутный период”: “гибель тенденциозной литературы, уже не подлежащая теперь никакому сомнению,— есть начало широкого творчества”, но “только ограниченный ум и ограниченный талант могут сознательно вступить на декадентскую или символистскую дорожку” (Набл., N 3, с. 261—263). Представители либерально-народнического лагеря отрицали “бездну”, перед которой находится реалистическая, народолюбивая литература, и высмеивали ее новоявленных “спасителей” — декадентов и символистов (И.Иванов, “Заметки читателя”, Р. Вед., 1 марта; Р. Мысль, N 2). А.Скабичевский называет Мережковского “изменником родной русской литературы”, толкающим ее на путь, который ведет “к смерти целого поколения”; главное зло, по Мережковскому, заключено в критиках (Скабичевский, Протопопов, Буренин), а современные беллетристы и поэты “вызывают в г. Мережковском один восторг” (Нов., 11 и 18 марта). Два “серьезных критика”(Михайловский и Волынский) “заинтересовались плохой книжкой Мережковского”, с которой “пресловутый французский символизм вторгается в русскую литературу” (В.Чуйко, Од. Л., 8 марта). Н.К.Михайловским символизм Мережковского расценивается как философская реакция на позитивизм и литературная — на натурализм, реакция, опирающаяся на мистическое мировоззрение, рожденное “боязнью жизни”. При “благородстве настроений” и “добрых намерениях” “Мережковский не пророк и не герой нового течения”, так как из-за “неясности, незрелости мысли” сам не имеет “того всеохватывающего начала, за отсутствие которого громит русскую литературу” (“Русское отражение французского символизма”, Р.Бог., N 2).

“С великим наслаждением прочитал я Вашу статью о Мережковском,— писал В.Г.Короленко Михайловскому 3 марта,— и особенно рад был встретить строки об истинном религиозном чувстве и об истинном идеализме. Вы ведь знаете: я тоже немножечко... того! Впрочем — не то же, потому что и якобы философские идеализмы Волынского с реабилитацией гоголевской переписки, и “собачьи” мистицизмы Мережковского — меня глубоко возмущают... Нужно глядеть вперед, а не назад, нужно искать разрешение сомнений, истекающих из положительных знаний, а не подавления их в себе...” (В.Г.Короленко. Письма, 1881—1921. Пг., 1926, с. 30). 11 марта Короленко записал в дневнике: “Мережковский интересует меня как искренний человек, в душе которого проснулась потребность в широких формулах мировой жизни, стремление к тому, что называют верой. На днях я купил его книжку о причинах упадка нашей литературы. Много красивых фраз, порой красивых мыслей, полет и поэтическое парение, но мало стройности, ясности и тьма противоречий... Как истый символист, Мережковский ищет правды в эмоции, в... лирическом порыве... Он жалуется на сухую логичность нашей критики, ему нужна критика с лиризмом, с образами, с художественностию, но он забывает, что все это хорошо при строгой логической системе, а без нее... выйдет не критика, а черт знает что. Такое черт знает что выходит у Волынского, стремящегося во что бы то ни стало к “колоратурному стилю”. Немножко черт знает что — и у самого Мережковского. Мечется и парит за идеалами выше облака ходячего, а находит идеализм — в мистицизме, низменном и жалком” (“Дневник”. Т. I. Полтава, 1925, с. 230).

В связи с изданием в 1892 г. сочинений Чернышевского А.Волынский выступил с критикой “утилитаризма” 60-х годов, испортившего эстетический вкус целого поколения русских читателей (С. Вест., N 1), в частности назвал “Выбранные места из переписки с друзьями” Гоголя “оклеветанной”, но “великой” книгой…

В связи с изданием в 1892 г. сочинений Чернышевского А.Волынский выступил с критикой “утилитаризма” 60-х годов, испортившего эстетический вкус целого поколения русских читателей (С. Вест., N 1), в частности назвал “Выбранные места из переписки с друзьями” Гоголя “оклеветанной”, но “великой” книгой (с подобной же реабилитацией гоголевской переписки выступил В.Буренин, Н. Вр., 12 авг.).

Точка зрения Волынского была поддержана газетой “Гражданин” (статьи М.Южного [М.Г.Зельманова] “Давнишняя ложь” и “Ни этика, ни эстетика”, 29 апр. и 21 мая). Это дало повод “Вестнику Европы” в заметке “Поход на прежнюю русскую критику” (N 5) указать, что позиция Волынского ничем не отличается от позиции публицистов Страстного бульвара. Волынский пытался отвести от себя упрек в реакционности, доказывая, что между “полемикой против утилитарной критики и ретроградными жизненными теориями нет ничего общего” (С. Вест., N 6, с. 115). Против А.Волынского выступил и М.О.Меньшиков: своей “неслыханной расправой” со знаменитыми русскими критиками Волынский повергнул либеральную печать в “скорбное недоумение”, а ретроградную — “в восторг и песнопение” (“Критический декаданс”, Кн. Нед., N 7).

Журнал “Вопросы философии и психологии” продолжает печатать статьи о быстро входящем в моду Ф.Ницше: в N 1 — “Нравственные идеалы нашего времени (Фридрих Ницше и Лев Толстой)” Н.Я.Грота и “Генезис нравственного идеала декадента” П.Е.Астафьева, в N 2, март — “Больная искренность” Л.М.Лопатина. В этих…

Журнал “Вопросы философии и психологии” продолжает печатать статьи о быстро входящем в моду Ф.Ницше: в N 1 — “Нравственные идеалы нашего времени (Фридрих Ницше и Лев Толстой)” Н.Я.Грота и “Генезис нравственного идеала декадента” П.Е.Астафьева, в N 2, март — “Больная искренность” Л.М.Лопатина. В этих статьях мировоззрение Ницше трактуется как отказ от “религиозных основ” нравственной философии. Н.Я.Грот видит общее между Ницше и Толстым: протест “против всего внутреннего духа и строя жизни современного культурного человечества”, против церкви и государства, стремление освободить личность от всяческих “оков и цепей”. Различия в том, что Ницше находит зло в религиозно-нравственном миросозерцании христианства, а Толстой — “в отступлении от нравственного закона” христианства, любви. Оба односторонни: Ницше — в своем материализме, Толстой — “в чрезмерном и узком идеализме”, ведущем к отрицанию искусства, науки, церкви и государственности.

С.Я.Елпатьевский — “Очерки Сибири”, М., 1893, тираж — 1200. В “местных картинах... получается изображение общих условий и положения нашей народной и общественной культуры” (Вест. Евр., N 3, с. 417). Продолжает традицию писателей-гуманистов (вслед за Достоевским и Короленко), стремящихся показать…

С.Я.Елпатьевский — “Очерки Сибири”, М., 1893, тираж — 1200.

В “местных картинах... получается изображение общих условий и положения нашей народной и общественной культуры” (Вест. Евр., N 3, с. 417). Продолжает традицию писателей-гуманистов (вслед за Достоевским и Короленко), стремящихся показать “проблески добра и света в истерзанной и обезображенной человеческой личности” (Ив.Иванов, Р. Вед., 19 апр.).