9 февраля в Петербурге, в залах Академии художеств, открылась выставка скульптуры “великого художника-мыслителя” М.М.Антокольского (А.Х., Пб. Газ., 9 февр.). Буква (И.Ф.Василевский) отметил, что скульптура Антокольского, как и живопись Репина, служит “большим идеям и художественной правде”…
9 февраля в Петербурге, в залах Академии художеств, открылась выставка скульптуры “великого художника-мыслителя” М.М.Антокольского (А.Х., Пб. Газ., 9 февр.). Буква (И.Ф.Василевский) отметил, что скульптура Антокольского, как и живопись Репина, служит “большим идеям и художественной правде” (Р. Вед., 14 февр.). “Новое время” разразилось потоком брани: Житель [А.А.Дьяков] назвал Антокольского “маленьким виртуозом из Шклова и Бердичева” (10 февр.); главным отрицательным аргументом В.Буренина было замечание, что Антокольский “из жидов” (26 февр.); А.Суворин подчеркивал “нелепость” и “неудачу” скульптур “Нестор”, “Сократ” (18 февр.). Вл.Михневич отметил юдофобствующий характер критики “Нового времени”, возмущенного, что “виленский еврей” посягает на создание “чисто русских” образов Нестора, Ермака, Ивана Грозного, Петра Великого, и назвал “красноречивейшими защитниками” скульптора — “сами его произведения — эти мраморные и бронзовые глаголы” (Нов., 21 февр.). “Не только живая сила, но и веяние будущего” чувствуется в “здоровом реализме” Антокольского, соединенном “с мистическим идеализмом внутреннего содержания”; “слышен громкий голос молодой свежей культуры, начинающей открывать новые тайны мира” (Нед., N 7, 14 февр.). Но главный бой со “зловонным гнездом” принял В.В.Стасов, в течение месяца, с 16 февраля по 17 марта, напечатавший в “Новостях” пять статей, изобличавших “невежество, злость, ложь, притворство и ненависть” “трех нововременцев”. И.Е.Репин писал А.С.Суворину: “Как Вы могли допустить в Вашей газете такой бред сумасшедшего, как статья “Жителя” против Антокольского?! Антокольский — уже давно установившаяся репутация, европейское, всесветное имя...” А “Житель” — это “взбесившаяся шавка”, “визжит от бессилия укусить несокрушимое, вечное...” (И.Е.Репин, “Письма”, М., 1950, с. 97—98).
Против “Нового времени” выступила и “Русская мысль” (N 2), где М.А.Протопопов подверг резкой критике А.А.Суворина-сына, который, пытаясь защитить “Новое время” от обвинения в продажности (в связи со скандальным Панамским процессом), позволил себе говорить от имени всей русской печати.
24 февраля А.П.Чехов отвечает А.С.Суворину, который жаловался на “грубые” приемы полемики либерального лагеря: “У меня физическое отвращение к брани... говорю — физическое, потому что после чтения Протопопова, Жителя, Буренина и прочих судей человечества у меня всегда остается во рту вкус ржавчины, и день мой бывает испорчен. Мне просто больно. Стасов обозвал Жителя клопом; но за что, за что Житель обругал Антокольского? Ведь это не критика, не мировоззрение, а ненависть, животная, ненасытная злоба... Зачем этот тон, точно судят они не о художниках и писателях, а об арестантах?” (т. 5, с. 173). Далее произошел инцидент, о котором А.П.Чехов пишет М.П.Чеховой 11 марта: “Алексей Алексеевич Суворин дал пощечину Лаврову. И приезжал за этим. Значит, с Сувориным у меня все уже кончено, хотя он и пишет мне хныкающие письма. Сукин сын, который бранится ежедневно и знаменит этим, ударил человека за то, что его побранили. Хороша справедливость. Гадко” (т. 5, с. 185). Окончательный разрыв лично с А.С.Сувориным на этот раз не произошел, однако с этого момента Чехов в “Новом времени” больше не печатался.