Летопись

Июньский номер “Русского богатства” открывался рассказом М.Горького “Челкаш”, первое произведение писателя, опубликованное при содействии В.Г.Короленко в столичном журнале. В этом же номере “Русского богатства” впервые появилось имя Короленко в качестве издателя, напечатанное крупными буквами…

Июньский номер “Русского богатства” открывался рассказом М.Горького “Челкаш”, первое произведение писателя, опубликованное при содействии В.Г.Короленко в столичном журнале. В этом же номере “Русского богатства” впервые появилось имя Короленко в качестве издателя, напечатанное крупными буквами на титуле журнала.

“А Короленку-то втиснули на обложку,— писал П.В.Засодимский С.Н.Кривенко 20 июня,— только заряд пропал даром; гораздо большее впечатление произвел уход О.Н.Поповой. Спрашивают: “где же они теперь денег возьмут, ведь у Короленки никакого состояния нет?”” (РГАЛИ, ф. 2173, оп. 1, ед. 96).

Прочитав рукопись “Челкаша”, Н.К.Михайловский пишет автору в ноябре 1894 г., что рассказ “превосходно” задуман, содержит “большой и идейный и художественный интерес”, но советует сделать с помощью Короленко некоторые сокращения и исправления (М.Горький, Письма, т. 1, М., 1997, с. 416).

Рецензент “Русской мысли” ([П.Ф.Николаев] N 8, Период. Изд.) отметил значительность содержания “Челкаша” и “подлинный” художественный талант начинающего автора, идущего “прямым путем искусства” (“Правдивое изображение заставляет вас... признать”, что Челкаш, с его “высоко развитым чувством чести” и “стремлением к независимости личности” есть “прогрессивное явление по сравнению с жалким хозяйственным мужиком”, “настоящим, невыдуманным народником, мужиком”, “холуем денег”), но предостерег писателя от “некоторого общественного пессимизма”, звучащего во вступлении рассказа. “Небезынтересным эпизодом” назвал рассказ М.К[уплет]ский (Сын От., 4 июля). М.Полтавский усмотрел в рассказе “несколько чистых зерен таланта”, “живость и даже поэтичность изложения” и “бытовую правду” при отсутствии “внутренней правды” (Бирж. Вед., 20 июля). В ряд классических художественных произведений поставил “Челкаша” В.А.Поссе (Обр., 1896, N 9): “Не отражается ли в столкновении взглядов на свободу и счастье Гаврилы и Челкаша столкновение миросозерцаний деревенского мелкого собственника и городского пролетария, и их борьба не прообраз ли будущей великой борьбы?..” (с. 107). Н.К.Михайловский в критическом разборе первых книг Горького назвал “Челкаша” “одним из лучших рассказов” писателя, заметив о главном герое: “В сравнении с добродушным, работящим и глуповатым мужиком Гаврилой он, вор и пьяница, есть настоящий герой и рыцарь чести”. И это вызвало ликование критики, увидевшей в “Челкаше” “унижение мужика” (“теперь такая мода”). И хотя у Горького “босяк, представитель городской культуры, является антагонистом деревенского мужика и, как не низко стоит он в обществе, смотрит на мужика сверху вниз” — делать из этого какие-либо выводы не следует, так как босяк ко всем слоям общества относится с презрением, а к его отношению к Гавриле “примешивается странное сочетание зависти и сочувствия”; “Горький не принадлежит к числу тех оптимистов, которых радует промышленный прогресс, как таковой” (Р. Бог., 1898, N 9).

Горький писал Б.В.Беру в середине июня: “Вращаясь всю мою жизнь среди разночинца — этой “новой культурной силы”,— сплошь пораженной демократизмом — и, видя изредка истинного дворянина,— я чувствую большую скорбь... О ком, о чем? О всем хорошем... Литература у нас — дворянская, музыка дворянская, архитектуру…

Горький писал Б.В.Беру в середине июня: “Вращаясь всю мою жизнь среди разночинца — этой “новой культурной силы”,— сплошь пораженной демократизмом — и, видя изредка истинного дворянина,— я чувствую большую скорбь... О ком, о чем? О всем хорошем... Литература у нас — дворянская, музыка дворянская, архитектуру понимали только дворяне... Они внесли на своих плечах культуру в нашу жизнь и — тяжесть была не по силам — сломались. А... разночинец, к которому по крови и положению принадлежит и Ваш покорный слуга... создал смуту в умах... Не думаю я, чтоб при его нищенских душевных ресурсах он родил еще что-нибудь” (Письма, т. I, М., 1997, с. 91).

И.А.Бунин — рассказ “Неожиданность” [впоследствии “Вести с родины”] (Р. Бог., N 6). Известие о смерти от голода друга деревенского детства; стихотворение “Буря” (Набл., N 6). Призыв “не страшится” грозной стихии (“Как волны бьются об утес, Как дико стонет альбатрос, Как весел он средь тьмы и гула!..”).

И.А.Бунин — рассказ “Неожиданность” [впоследствии “Вести с родины”] (Р. Бог., N 6). Известие о смерти от голода друга деревенского детства; стихотворение “Буря” (Набл., N 6). Призыв “не страшится” грозной стихии (“Как волны бьются об утес, Как дико стонет альбатрос, Как весел он средь тьмы и гула!..”).

Д.С.Мережковский — “Отверженный” (“Юлиан-Отступник”) (С. Вест., NN 1—6); отд. изд. СПб., 1896. “Книжки Недели” (NN 2, 5, 7 и 12) несколько раз возвращались к роману Мережковского. В заметке “Римский властитель в декадентском освещении” говорилось: “Мережковский старательно наряжает своего героя…

Д.С.Мережковский — “Отверженный” (“Юлиан-Отступник”) (С. Вест., NN 1—6); отд. изд. СПб., 1896.

“Книжки Недели” (NN 2, 5, 7 и 12) несколько раз возвращались к роману Мережковского. В заметке “Римский властитель в декадентском освещении” говорилось: “Мережковский старательно наряжает своего героя в одежду декадента конца XIX века, с его любовью к необыкновенному и архаическому” (N 5, с. 213). Роман показал в авторе, помимо “обширной начитанности”, “правоверное пристрастие к гениальному новаторству Ницше”, чьи идеи “несколько механически”, “без оригинальной внутренней работы” художника перенесены в отдаленную эпоху (А.Волынский. С. Вест., 1896, N 2). “Систематические сопоставление двух начал — христианства и язычества — напоминает собой отчасти взгляд Ницше” (Набл., 1896, N 2, Нов. кн.). [А.Г.Горнфельд] (Р. Бог., N 11, Нов. Кн.) признал роман “значительным явлением литературы”, носящим “печать серьезного раздумья” и проповедь “отрицания морали альтруизма”; историческое обрамление не скрыло “новизну духовной жизни его модернизированных героев”: в герое романа Юлиане Отступнике изображено “последнее слово индивидуализма” — ницшеанский сверхчеловек (то же: А.Б[огданович], “Критические заметки”, Мир Б., N 11). М.К[уплет]ский осудил Мережковского за то, что он не показал “злоухищренную деятельность” Юлиана “по отношению к христианству” (Сын От., 4 июля). М.Полтавский поначалу отвел роману первое место после “Войны и мира”, но следующие главы “несколько охладили” критика и он заговорил о “разбросанности содержания”, туманности, недоделанности, разочаровании в современности и уходе в “невозвратные сферы прошлого” (Бирж. Вед., 9 февр., 17 марта, 8 июня). В “Русской мысли” (N 11) [П.Ф.Николаев] охарактеризовал роман как “необыкновенно тягучий и удручающе скучный”, а героя назвал “ничтожным и жалким декадентом чисто современного пошиба” (с. 547—548). “Отверженный” — “вещь талантливая”, написанная “хорошим русским языком”, но “опасная и ядовитая” “безумием своей морали”, заимствованной у Ницше, в котором Мережковский “разобраться решительно не был в состоянии” (Б.Б.Глинский, Ист. Вест., 1896, N 2, с. 642—643).

В.Я.Брюсов писал 23 июня В.К.Станюковичу: ““Отверженный” выше всяких похвал. Такого произведения русская литература не видела уже много, много лет. Его хвалят, но я предпочел бы обычное тупоумие публики и критики этим предательским похвалам...” (ЛН, т. 85, с. 736).

М.Горький писал А.Волынскому в ноябре 1897 г.: “Я читал “Отверженного” и глубоко заинтересован идеей книги и настроением ее автора” (Письма, т. 1, М., 1997, с. 243).

П.Д.Боборыкин — роман “Ходок” (Вест. Евр., NN 1—6). Роман “с фабулой бессмертной комедии Грибоедова”, но герой Боборыкина в отличие от “настоящего Чацкого”, “несмотря на все свои филиппики против бездушия и беспринципности петербургской камарильи... остается... фигурой вполне комической”, ибо…

П.Д.Боборыкин — роман “Ходок” (Вест. Евр., NN 1—6).

Роман “с фабулой бессмертной комедии Грибоедова”, но герой Боборыкина в отличие от “настоящего Чацкого”, “несмотря на все свои филиппики против бездушия и беспринципности петербургской камарильи... остается... фигурой вполне комической”, ибо принадлежит к породе “гамлетиков Щигровского уезда”. Ставить таких героев “в величественную позу протестантов и отрицателей” — значит совершать “большую ошибку в исторической перспективе”. Поддерживается мысль Боборыкина о необходимости для “людей высшей культуры” своей жизни, “со своими интересами и целями, а не с одним полумистическим культом мужика” (Р. Мысль, NN 4 и 8, Период. изд.). А.Скабичевский отмечал, что роман Боборыкина усердно читается, отличается “художественной цельностью”; параллель между Чацкими начала и конца века проведена “весьма тонко”. “Современный Чацкий” (Таманцев) терпит “жестокое фиаско” у мужиков, которые предпочли кулака и купца, зато он получает “свою современную Софью” (Нов., 29 июня, 6 июля).

Вл.С.Соловьев — “Поэзия Я.П.Полонского” (лит. прилож. к “Ниве”, NN 2, 6). “Отзывчивый сын своего века”, он откликается на все новейшие мысли: его поэзия склоняется к “рассудочной рефлексии и прозаическому реализму”, но вместе с тем таит “личный источник чистой поэзии”, “женственную Тень Божества”.

Вл.С.Соловьев — “Поэзия Я.П.Полонского” (лит. прилож. к “Ниве”, NN 2, 6). “Отзывчивый сын своего века”, он откликается на все новейшие мысли: его поэзия склоняется к “рассудочной рефлексии и прозаическому реализму”, но вместе с тем таит “личный источник чистой поэзии”, “женственную Тень Божества”.

Я.П.Полонский — “По поводу одного заграничного издания и новых идей графа Л.Н.Толстого” (Р. Обозр., NN 4—6). Книга “Царство Божие внутри вас” проникнута “нигилизмом” и “ядом всеразлагающего неповиновения”. Толстовская “проповедь любви несомненно чревата будущими мятежами и убийствами”, ибо подобно…

Я.П.Полонский — “По поводу одного заграничного издания и новых идей графа Л.Н.Толстого” (Р. Обозр., NN 4—6). Книга “Царство Божие внутри вас” проникнута “нигилизмом” и “ядом всеразлагающего неповиновения”. Толстовская “проповедь любви несомненно чревата будущими мятежами и убийствами”, ибо подобно анархисту Бакунину он отрицает государство, церковь, суды, полицию; “все, что для вас свято и дорого, для него зло, насилие, ложь или лицемерие”; “мою совесть и мое разумение насилует граф пуще, чем самое тираническое государство на свете”.

М.Южный [М.Г.Зельманов] поддержал “прекрасную статью” Я.Полонского (Гражд., 21 июня).

Н.Гарин — “Очерки и рассказы”, т. II. СПб., изд. редакции “Русского богатства”, 1895, тираж — 1200. “Невеселой книгой” назвал Гарин второй том своих очерков и рассказов; перед читателем проходят “картины деревенской жизни, одна мрачнее другой... без утешения в настоящем, без надежды на лучшее будущее”,…

Н.Гарин — “Очерки и рассказы”, т. II. СПб., изд. редакции “Русского богатства”, 1895, тираж — 1200.

“Невеселой книгой” назвал Гарин второй том своих очерков и рассказов; перед читателем проходят “картины деревенской жизни, одна мрачнее другой... без утешения в настоящем, без надежды на лучшее будущее”, тем не менее от гаринской деревни веет “здоровой силой” и “мощью жизненности” (Мир Б., N 8, Библиограф. отд.).

Эдгар По — “Таинственные рассказы”. Перевод К.Д.Бальмонта. М., изд. А.И.Урусова, 1895, тираж — 3000. Хотя Э.По впервые переведен на русский язык в 1885 г. (изд. Маракуева и Суворина), в настоящее время “наша читающая публика действительно начинает интересоваться этим эксцентричным американским писателем”,…

Эдгар По — “Таинственные рассказы”. Перевод К.Д.Бальмонта. М., изд. А.И.Урусова, 1895, тираж — 3000.

Хотя Э.По впервые переведен на русский язык в 1885 г. (изд. Маракуева и Суворина), в настоящее время “наша читающая публика действительно начинает интересоваться этим эксцентричным американским писателем”, что объясняется “поворотом в наших литературных вкусах” “в сторону идеализма, мистицизма и даже вообще всякой таинственности”. Не случайно первым переводчиком Э.По во Франции был Бодлер, у нас в последнее время — Бальмонт (Набл., 1896, N 6, Нов. Кн.). “Удивительный автор” с особой силой изображает неотвратимость наступающего безумия. Переводы Бальмонта “очень хороши, часто безукоризненны”, но “нет увлечения переводчика своим оригиналом” (Р. Мысль, N 11, Библиограф. Отд.). Правильнее назвать “Рассказами о разложении духа”, ибо в них “сознание ума больного” и нравственность, “не умеющая доброе отделить от злого, не видящая над собой света высшего идеала” (Р. Обозр., 1896, N 3, Б-фия).

А.И.Свирский — “По тюрьмам и вертепам. Очерки”. М., 1895. В первой части книги изображены ростовские трущобы и ночлежные приюты, где ютятся “босяки, золоторотцы, нищие, воры и публичные женщины последнего разбора”. Во второй — обитатели тюрьмы. В отличие от автора, полагающего, что в трущобу ведут социальные…

А.И.Свирский — “По тюрьмам и вертепам. Очерки”. М., 1895.

В первой части книги изображены ростовские трущобы и ночлежные приюты, где ютятся “босяки, золоторотцы, нищие, воры и публичные женщины последнего разбора”. Во второй — обитатели тюрьмы. В отличие от автора, полагающего, что в трущобу ведут социальные условия, рецензент видит причины падения “в психологических изъянах подобных людей” (А.Скабичевский, Нов., 17 и 24 авг.). В книге описаны “все проявления зоологического трущобного прозябания” (Мир Б., 1896, N 1, Библиограф. Отд.). О 2-м расширенном издании (“Погибшие люди”, СПб., 1898) Е.А.Соловьев в анонимной рецензии писал, что автор “недурной рассказчик” и сообщает “кое-что новое”, но “философские и художественные ресурсы г. Свирского незначительны” и он напрасно выдает себя в предисловии чуть ли не за “единственного исследователя тюремно-трущобного мира”, подобная литература насчитывает 30 лет существования и “очень богата психологическим и бытовым материалом” (Достоевский, С.В.Максимов, Помяловский, Мельшин [П.Ф.Якубович], Горький) (Р. Бог., 1898, N 6, Нов. Кн.).